Нашла свой подзабытый фанф по ТЛК. Вот, малясь подредактировала... Попробую, правда, протолкнуть его всё же на Прайдлендз.ру - но не знаю: примут админы или покажут перстом вниз... Даж боязно... ??
И фаны ТЛК и просто знакомые хоть немного с вселенной Короля Льва... да просто фурри - не знаю, как на ваш взгляд... Короче, пох. Поехали...))

«Ты не один!»

читать дальше

Имя Марта взято из произведения «Натан»

…Тимон не мог никак заснуть: различные мысли блуждали в его голове.
Молодой сурикат лежал в тёмной норе, зябко свернувшись калачиком. Неподалёку находилась его мать, которая в это время сладко спала. Дядя Макс похрапывал где-то в своём закутке, изредка ворочаясь во сне и мямля себе под нос приказания невидимым соратникам. Остальные «родственнички» [соплеменники и родичи] лежали в своих проходах, тупичках и любом другом месте, где уютней всего спалось – в обнимку с братьями, сёстрами, дядями, тётками, родителями, своими любимыми... короче, с теми, кто был тебе дорог…
Лишь Тимон был один. Он это понимал. Ему хотелось прижаться к матери как когда-то в детстве, ощутить то тепло, которым она когда-то защищала – и успокоиться, согреться, заснуть безмятежно.
Его правда состояла в том, что сурикат уже не был детёнышем. Детство прошло. Теперь он не мог спастись от взрослой жизни: он отсёк все пути назад, как только ушёл из клана. Когда-то он стеснялся того, что мать проявляла заботу о нём, стараясь выразить свою любовь. Теперь сурикат понимал, как же это выглядело глупо.

…Тимон прибыл накануне вечером проведать клан и отвести в оазис – и обнаружил, что отношение к нему изменилось, но всё-таки всё равно было что-то не то, и он начал вспоминать, выводя формулу линии своей жизни.
Да, когда-то он был просто детёнышем, ребёнком, который хотел творить и мечтать, который уносился ввысь – но остальные были слишком скучными, слишком упрямыми, слишком при-(так и хочется сказать «за-» или «под-» - потому что так оно и есть!)землёнными, всё время пытались спустить его на землю! Но, что хуже всего, сама жизнь метала в него то мелкие дротики или стрелы – тем самым он, уколотый или раненый, как подбитый голубь, падал с высоты вместе со своими изобретениями. А то и пушечные ядра и ядерные боеголовки – ломая ему крылья и уничтожая его вместе с идеями и творениями.
Тимон был Икаром, который взлетел слишком высоко, подлетел слишком близко к солнцу – и упал в глубокое море… Вот только в падении виноват не только «агрегат Аполлона» (одно свойств которого состоит в том, чтобы поджигать перья в крылах таких вот Икаров), но и весьма циничные "доброжелатели", которые хором утверждают, что якобы "рождённые ползать летать не могут", забывая, что и среди простых смертных есть короли и вечноживущие, что существуют богатые крестьяне и бедные аристократы - иными словами, исключения, белые вороны...
Мать ему всё прощала… Прощала потому, что сама не понимала этих идей и новых творений сына, но она прощала от чистого сердца. Она единственная была солнцем, в нежных и тёплых лучах которого Тимон согревался, спасаясь от этого холода. Но однажды когда всё окончательно рухнуло и последняя капля переполнила чашу, юнец решился – и ушёл… Ушёл вслед за мечтой.
В поисках счастья, своего места под солнцем, Тимон встретил добродушного Пумбу. Тогда он понял, что госпожа Фортуна повернулась к нему лицом и улыбнулась как можно шире и приветливей.
Тогда он понял, что обрёл такого простого и надёжного друга… Друга!
Единственным другом до этого сурикату приходилась его мать. Но он не очень-то боялся быть один. Но как же всё-таки приятно иметь друга. Потом малыш Симба! Каждый из них рождался новым солнцем, зажигался яркой звездой на небе его жизни и мечт, в особом и единственном созвездии по имени Друг.
Да! Приключений за последние несколько лет ему хватало. И они заставляли о многом задуматься. Он повзрослел. Не намного, но всё же…
Но только теперь Тимону казалось, что тепло матери его не спасёт от этого мороза. Её любовь теперь была подобна тлеющей лучине, которая не грела, но и взять которую нельзя – можно обжечься: он стал взрослее. Этой лучины любви было слишком мало, чтобы спастись от холода, который исходил от остальных.
Как же холодно! Нужно больше тепла и света! Больше!..

По телу пробежали мурашки. Тимон поёжился. Шерсть на несколько мгновений встала дыбом. Сурикат приподнялся, посмотрел на мать – та мирно спала. Тимон посмотрел в землю, раздумывая, потом бросил короткий взгляд на родительницу – и, поднявшись, крадучись направился к выходу из тоннелей. Шорох за спиной заставил его замереть.
- Тимми? – раздался знакомый тихий голос за спиной. Тимон испуганно оглянулся: его мать проснулась.
- Куда ты? – спросила Марта.
- Я… Эээ… да так! Никуда! Я это… - начал придумывать отговорку молодой сурикат. Его мама посмотрела на него – и недоверчиво, но ласково улыбнулась:
- Не стоит оправдываться! – суриката встала и подошла к сыну: - Если ты хочешь быть с друзьями, так будь с ними – даже если они отличаются от нас, но если на них ты можешь положиться!
- Я нисколько не обижусь! Честно! - продолжила она. – Запомни, Тимон: всегда прислушивайся к биению своего сердца и к тому, что оно тебе подсказывает! Друзья – те, те, кто тебе нужен! Ведь меня когда-то не будет на свете! И помогут это пережить тебе только твои друзья. Но даже, когда придёт мой час, я не уйду! Я буду жить в твоём сердце! И я, и все те, кого ты любишь и помнишь, будут и будем жить в твоём сердце, когда нас не будет рядом – пока ты нас не забудешь, – закончила Марта: – И помни, что ты теперь точно не останешься один! Помни: ты не один!
Суриката погладила сына по щеке. Тимон, уткнувшийся взглядом в пол норы, поднял заблестевшие глаза, наполовину удивлённо, наполовину – радостно взглянув на мать. И, спокойно посморев, всё ещё блестевшими счастьем тёмно-карими, почти чёрными, глазами в зелёные – материнские, улыбнулся. Марта тоже улыбнулась.
- А что говорил тот бабуин?
- Ну, в твоих жилах течёт моя кровь – это верно, - хихикнула суриката…
Её сын направился прочь из норы. В очах матери сверкали блики счастья, хоть взгляд и был отчасти грустным…

Тимон преспокойно выбрался наружу – гиены окончательно ушли из этих мест – и огляделся вокруг. Наконец, его взгляд упал на бугорок. Присмотревшись, он обнаружил, что это спали его друзья, пришедшие вместе с ним погостить ненадолго и помочь с переселением. Несмотря на то, что уже началась полупустыня, всё же превалировал температурный режим саванны, следовательно, ночи были тёплыми – и поэтому Пумба и Симба преспокойно заночевали под открытым небом. Пумба служил подушкой: лев сладко спал, обхватив бородавочника передними лапами и положив его под щёку. Кабан не возражал: он сам тихонько и сладко похрапывал.
Сурикат, несколько секунд полюбовавшись этой умильной, но всё-таки и забавной картиной, весело и тихонько хмыкнул себе под нос – и пошёл «дополнять» её своим присутствием.
Остатки холода и сомнений мгновенно отступили.
Сурикат взобрался на спину Пумбы и, свернувшись калачиком, и поуютней устроившись, готов был задремать.
Он сделал свой выбор.
Теперь, окончательно устроившись, Тимон закрыл глаза и улыбнулся: ему было очень тепло и никакие морозы не тронут его, пока горит огонь дружеской любви всех его друзей… включая его мать…

@темы: "Бред отчаянного философа...", The Lion King, Фанфикшен